Галина белозуб шизофрения

Dating > Галина белозуб шизофрения

Download links: → Галина белозуб шизофрения → Галина белозуб шизофрения

Потому что такие люди не умеют довольствоваться тем, что имеют. Такого не напишут ни в одной статье по теме психиатрии, но мы берём на себя смелость. Как можно чаще напоминать мужу, что он не мужик.

Если у вас прекрасная квартирка, то все-таки отдельный дом лучше. Чтоб никто не заметил. Нет, от проблем тоже не следует отмахиваться, их надо решать. У него появился «бизнес». Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются. И я так благодарна мужу, что он дает мне возможность жить в свое удовольствие, что он помогает детям, что купил мне тур в Римини». Я благодарен Богу за то, что я заболел. Главное сделать вывод и сформулировать для себя правило: ожидать от человека следует только то, что он может дать и не требовать от него того, на что он категорически не способен.

А вот допустите на миг мысль, что эта наша с вами жизнь — не последняя. Постоянно работайте, корректируйте, перенастраивайте работу нашей психики, если так резко сказать, то учитесь противостоять ее механизмам! У них там четкая схема: обращаешься в первый раз - ставят диагноз психопатия, обращаешься в слава Богу не знаю, какой именно например, четвертый или пятый - ставят шизофрению.

Психолог галина белозуб : причины женского одиночества - Потому что каждый миг моей жизни, - это перевод минуса в плюс.

Журнал «Имена» историю Тамары Ивановны и ее сына Владимира имена изменены. В 20 лет Владимиру поставили диагноз «шизофрения». Сейчас ему почти 50, и практически все время он проводит дома. В ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ ПОПАЛ В СЕКТУ Тамара Ивановна живет вместе с сыном Владимиром, которому под пятьдесят. В 90-е он учился в институте, а в девятнадцать лет попал в секту. Потом — в психоневрологический диспансер, откуда вышел с диагнозом «шизофрения». Исчезли друзья, на работу не устроиться. Как вернуться к нормальной жизни, непонятно. Порочная карусель: больница — четыре стены квартиры, квартира — больница. В европейских странах таким людям помогают по возможности прийти в себя, восстановиться. В Беларуси Владимиру как взрослому инвалиду положена только пенсия в 240 рублей. Все остальное на плечах мамы, которая тоже недавно вышла на пенсию. И теперь особенно остро встал вопрос: что будет дальше? Вернуться к жизни людям с диагнозами, которых боится работодатель и обыватель, помогает минский Клубный дом. В феврале после долгого перерыва он наконец «заселяется» в новое помещение. С Тамарой Ивановной имена героев изменены по просьбе матери встречаемся «на нейтральной территории». Говорить о сыне дома, то есть в его присутствии, она не готова — Владимир отрицает болезнь. Ему 47, большую часть жизни он проводит в квартире. Выбирается разве что в магазин за сигаретами да в поликлинику на уколы. Пока мама не вышла на пенсию, заходил к ней на работу. Когда-то Владимир учился в институте. Еще раньше, в школе, увлекался радиотехникой, получал медали на технических конкурсах. В девятнадцать лет попал в секту «Трансцендентальная медитация». А в двадцать ему поставили диагноз «шизофрения». ДО БОЛЬНИЦЫ: «ЧТО ПЛОХОГО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ В ГОСУДАРСТВЕННОМ УЧРЕЖДЕНИИ? » — Помните, что было в 90-е? На всех столбах — реклама школ духовных практик, — говорит Тамара Ивановна. Казалось тогда советским людям: вот это духовность пошла, вот это свет. Сын попросил абонемент на занятия по «трансцендентальной медитации» во Дворец юношества. Мы доверяли, ведь это государственное учреждение. Раньше был контроль: кто приходит, чему там учат. Что плохого может случиться в государственном учреждении? По выходным к девяти часам Владимир уходил на занятия, возвращался после обеда. Родители спрашивали, почему так долго. Они читали мантры и вращались под них. А после он начал странно реагировать на замечания. Чуть что — начинает вращаться и читать мантры. Перестал есть пищу, которую я готовила. Ел только ее и сухарики. Я забила тревогу, — рассказывает мать. Владимир учился хорошо, но из института его отчислили — пропускал занятия на военной кафедре. Мама говорит, что сын думал отслужить год после учебы, поэтому военным занятиям внимания не уделял. Но потом стало хуже: — Сын читал книгу «Бахагавад-гита как она есть». И начал устраивать свою жизнь так, как он сам понял из этого учения и исходя из занятий, которые он посещал. Охотился за фотографиями, рвал и выбрасывал. Избавлялся от вещей, оставлял всего по одной паре — носки, рубашку. Остальные вещи прятал под кустами. Я ему гитару подарила — отдал кому-то. Такой вот минимализм, — рассказывает Тамара Ивановна о пути сына. «Аскеза» должна была избавить его от «болезненности последующих реинкарнаций». Владимир стал обвинять мать в «вещизме», указывая на несколько хрустальных вазочек в серванте. Говорю ему: «Посмотри на обложку своей книги, ваша богиня сидит, обвешанная золотом, на коне, украшенном драгоценностями. А у меня несколько вазочек». Владимир продолжал свой «пост» и «освобождение от связей с семьей». А через некоторое время попал в психиатрическую клинику. ЛЕЧЕНИЕ: «СПИТ СЕБЕ И СПИТ. » — Из больницы ко мне вышел человек подавленный, с пустым взглядом. Мне объяснили: это воздействие лекарств. Врачи назвали мне диагноз и пожелали терпения. И я набралась терпения, и оказалось, что оно спасительно, — вспоминает Тамара Ивановна. Говорит, что тогда услышать «шизофрения» было то же самое, что услышать «рак». В больнице женщина пыталась объяснить доктору, что считает, что на поведение сына повлияли духовные практики. Принесла книги, просила изучить их, но врач сказал: «Глубоко верующий человек — это уже ненормально». Больные и их родственники сравнивают действия этих препаратов со смирительной рубашкой. Он же человек, но он живет ненормальной жизнью. Раньше вообще был только галоперидол, сейчас и в Беларуси появились другие лекарства. В прошлом году впервые за все время в больнице Владимиру разрешили принимать витамины и минералы. Даже обычным людям они нужны для активизации работы мозга. Врач позволил — и я впервые за 20 лет увидела эффект от лечения. «НИКТО НЕ ПРОБУЕТ ВЕРНУТЬ ИХ К ЖИЗНИ» Тамара Ивановна считает, что с такими больными недостаточно работают психологи. Считается, что медикаментозного лечения достаточно. Самое тяжелое начинается после больницы. Социальные контакты сокращаются до минимума, родители и больные не получают поддержки или получают ее мало. Они просто не знают, как восстанавливаться после диспансера. Все на плечах близких. Друзей у Владимира не осталось. Мама — единственный человек, с которым он общается. Это то, с чем я как я человек, который недавно ходил на работу каждый день, как-то справляюсь. С остальным — сложнее. Интеллект у сына сохранен. Но нужна коррекция поведения, нужно восстановить навыки. Все это, наверное, может быть успешно, если этим будут заниматься профессионалы. Пока у нас людей с ограниченными от рождения способностями и тех, что заболели психически потом, рассматривают одинаково. Лечат по-разному, но в плане реабилитации не разделяют. Причем для первых развивается система помощи, а для наших детей не сделано почти ничего. Открываешь журнал со статьями о помощи людям с ограниченными способностями. Видишь деток с синдромом Дауна. Они идут на контакт, улыбаются, где-то их устраивают на работу. Те люди, которые с ними занимаются, чувствуют себя востребованными. А вот взрослые люди с таким диагнозом, как у моего сына, менее коммуникабельны, достучаться до них тяжелее. И почти никто и не пытается. С ними все было хорошо, но однажды они заболели — и оказались никому не нужны. Никто у нас не пробует вернуть их к жизни, помочь устроиться на работу. Целая группа людей обездолена. Сейчас Владимир мало приспособлен к жизни. Но Тамара Ивановна уверена, что таким больным можно помочь. Вывели из острого состояния — перевели в обычную палату. Если сломана нога, потом назначают реабилитацию, где сросшуюся конечность разрабатывают. А в случае с шизофренией просто снимают острое состояние, прописывают таблетки и отправляют домой на диван. Там он и остается, лишенный контактов с людьми. Идут годы, новые навыки не приобретаются, старые — теряются. Тамара Ивановна сама пробует научить сына правильно питаться, пользоваться карточкой, как-то планировать бюджет. Сейчас у него выходит около шести рублей в день — такая пенсия. Наиболее вероятная перспектива для таких взрослых больных без родственников — интернат. А у Владимира Тамара Ивановна одна. Она объясняет, что разрушить изоляцию могли бы психологи и социальные службы. Что человек за это время узнает? Это же действительно сложные больные. Не безнадежные люди, нет, но с совершенно особенным поведением, которое нужно корректировать и направлять. В Европе социальный работник, который будет заниматься людьми с психическими заболеваниями, изучает проблему углубенно четыре года, практика — со второго курса. И результаты совершенно другие. Больные восстанавливаются, насколько это возможно. Они не чувствуют себя одинокими, общество их не боится. Не боится и работодатель слова «шизофрения», например. Думаете, не может такой больной заниматься каким-то спокойным трудом? КАК ВЫ МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ Иногда Владимир приходит в минский Клубный дом. Это место, где помогают людям после психиатрических клиник: бывшие пациенты вместе готовят, занимаются шитьем, фотографией, организовывают сами себе занятия — учебу и досуг. Они при деле, да и родственники могут отдохнуть. Владимир пока не то чтобы очень активный участник жизни Клубного дома. Но, как говорят организаторы, выйти из своих четырех стен и сказать «здравствуйте» — это уже хорошо, это первый шаг. В принципе ходить таким людям особо некуда. В феврале после четвертого переезда и очередного ремонта своими силами Клубный дом начнет работу в полную силу. Пока не было крыши над головой почти год! Это неудобно, не всем подходит. Клубный дом — от ресепшена до кухни — должен быть открыт весь рабочий день. За все время через Клубный дом прошло 150 человек. Им помогают социальные педагоги, психологи, юристы. Кто-то из бывших пациентов становится завсегдатаем Дома, кому-то юрист помогает устроиться на работу — тогда человек появляется в Доме все реже. Неожиданный переезд не продлили аренду ударил по Дому. Пришлось искать новое помещение, собирать деньги на электриков, долго согласовывать с коммунальщиками новую проводку. Света пока нет, но скоро будет. Впереди — косметический ремонт, который делают сами участники Дома. Помочь клубному дому можно вот Что то из статьи так и не понял как проявлялась его шизофрения? Веришь не в тех богов, соблюдаешь не те посты и ритуалы, не пытаешься заработать на квартира, дом, иномарка, гаджеты, шмотки в тренде - шизофрения? Еще и в больнице обкачали чем то. Желаю выздоровления, хоть и не понял от чего. Не вписывается человек в современную доминирующую доктрину общества, только тут проблема возможно не в человеке. У них там четкая схема: обращаешься в первый раз - ставят диагноз психопатия, обращаешься в слава Богу не знаю, какой именно например, четвертый или пятый - ставят шизофрению. Мама, видимо, в первый раз сдала по незнанию из лучших побуждений, а потом они вместе с мамой попали в порочный круг, т. Тоже после больницы не новинки и не шизофрения не хватало какой-то поддержки, какой-то помощи в осознании того,что стоит диагноз, какого-то входа в жизнь уже с осознанием, что ты болен, но я настояла и мне выделели психолога, она дала понять отчего все произошло, как принимать себя, жить с этим. А так конечно дали только таблетки и вперёд - живи как хочешь. Особенно трудно было принять факт того, что ты болен, хоть и жил 30 лет и даже не думал, что что -то с психикой, думал характер и все такое. Насколько я знаю, то шизофиения может сидеть долгие годы и не давать о себе знать. Знаю людей, которые спокойно учились в школах, поступали в институты, служили в армии. А потом внезапно наступали расстройства психики. Обычно после каких-то эмоциональных переживаний. Ну а врачи что? В психушку и таблетками, превращая человека в овощ. Это были 80-е и 90-е. О какой психологии и реабилитации может идти речь? Тогда даже в больничку не особо брали и многие так и жили с расстройством, которое ложилось на плечи родных. Ну а что сейчас им нет работы и вообще среды взаимоотношений, то вы же видите, что и здоровый человек сейчас никому не нужен, не говоря уж о людях с отклонениями. Секта это очень громко. Человек выпал из общепринятых рамок поведения. Похоже на поиск себя, в 20 лет то. Кто-то был скинхедом, кто-то панком, кто-то пел харе Кришна, харе рама, кто-то брейк данс танчил. Вот продолжение истории со сдачей в больницу это уже нераскрытая часть, что ему там выписали, как лечили в 90е. Итог понятен, полмозга выключено. У меня есть родственник, который тоже с депрессией выпал из социума и никому не нужен кроме своих близких родных. И на Бехтерева лежал и у психиатора наблюдается. Пьет антидепрессанты, прочие колеса лет пять. Я так смотрю на это и вижу, что у человека и эгоизм сильно зашкаливает и обида какая-то на всех. Любви и радости что-ли не хватает. Как ребенок маленький, модель поведения.